Название: в стадии разработки
Персонажи: Маэдрос, остальные феаноринги, Фингон
Краткое содержание: пока не придумала
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Нэльо смеется над выходкой Турко, пытавшегося стянуть с кухни нечто вкусное. Покрытый мукой с головы до ног, младший феанорион пытается хмуриться, поводит плечами и, внезапно, сам заливисто хохочет, засыпая белым все вокруг. Рубашка, штаны, сапоги – все это придется отстирывать и не раз. А светлая кудель волос практически не пострадала.
читатьТонкие пальцы зарываются в волосы. Одобрительно ероша непокорные вихры Морьо, Руссандол ненавязчиво указывает на огрехи в нарисованном эскизе, мягко направляет смуглую кисть, помогая вычерчивать ровную линию лезвия будущего кинжала. И не сказать, что сложнее в этот момент – точно выверить наклон пера или же подсказать вспыльчивому мастеру, не вызвав отторжения.
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Майтимо озадаченно моргает, разглядывая новое изобретение Атаринке. Нет, Четвертый не придумал что-то новое, скорее, поражал сам размах, простота идей и их воплощений. Доработал заброшенную задумку отца, и, теперь, сдержанно усмехался, кривя уголок рта. Скрывая бурлящее внутри торжество и ликование.
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Нервно – рыжая грива распадается на пряди, змеится по лицу, скрывая затравленное выражение глаз и нерешительность, охватившую Майтимо Нэльофинвэ. Грудь под стальной кирасой бурно вздымалась, старший феанорион рвано дышал, будто боялся задохнуться. Но решение надо было принимать – он, все-таки, умудрился опередить просиявшего Тьелкормо и заслушавшихся близнецов. Шагнул первым, выхватил из ножен меч, чтобы вознести его к мрачным небесам. И в противовес былой заминке – спокойный ясный голос.
- Будь он эльф, Валар или не рожденный еще человек!
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Макалурэ безудержно плачет, судорожно стиснув плечо брата, проливая и его слезы, которым никогда теперь не прорваться наружу. Им осталась только память, едкий комок в горле, да скользящая по холму пепельно-серая поземка.
«Ты оставил нас!» - безмолвно кричит Нэльофинвэ, запрокинув голову к безучастным небесам. Но серые глаза сухи, губы плотно, непримиримо, сжаты, ему не дано проявить слабости…
Теперь он – глава обездоленной семьи. И, видит Эру, как иссушает, мучает, изводит его этот титул.
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Точнее пытались. Стягивавшие тело бинты не позволили шевелиться должным образом, да Майтимо и не стремился – всякий раз ползла по колючему покрывалу изувеченная кисть, напоминая о произошедшем.
Хотя сознание милосердно показывало лишь отрывочные картины - сын Финголфина упрямо стряхивает руку старшего товарища, испытующе смотрит прямо в глаза, будто нет ни скалы, ни червленой цепи, ни побоев на теле друга. Чего же он ждет? Безмолвного приказа? Чуть дрогнувшей губы, подсказывающей, что это все лишь затянувшаяся шутка? Но робкий, стеснительный подросток все-таки сумел стать мужчиной, витязем. Достойного короны больше, чем не сумевший убить себя узник.
- Нет! Ни за что! – возмущенно воскликнул он, обнажая меч и, внезапно растеряв свой пыл, прошептал. – Ты только потерпи, ладно?
Шелестит откинутый полог палатки – Фингон мнется на пороге, не решаясь войти внутрь, будто думает, что тем самым потревожит выздоравливающего друга. Майтимо находит в себе силы ободряюще улыбнуться.
Да, чего уж там. Боль – моя верная спутница. Видимо, теперь и навсегда.
Тонкие пальцы зарываются в волосы. Боль волнами прокатывается по телу, начинаясь от коленей, впечатанных в холодный мрамор, заканчивая несуществующей ныне кистью. Сердце бьется до странного плавно, будто готовясь замереть навсегда. Ладонь бездумно касается волос, разом потускневших. Сплетается причудливая, неровная косица – прядь белая, прядь черная, прядь каштановая. Взгляд скользит по застывшим навечно лицам, неожиданно туманится давно забытыми слезами.
- Я не успел. Простите. – глухой голос набатом проносится по залу Менегрота, пылью затихая в дальних углах. – Это все проклятая рука – ни поводья удержать, ничего. А вы не подождали, глупые. – старший принц рукавом оттер лицо и страдальчески улыбнулся, жалко кривя губы. – Умудрились вперед меня уйти.
Тонкие пальцы стискивают рукоять меча. Слишком долго он ждал, надеялся на провидение и других. Клятва расчетлива, умна и до безумия жестока. Родители хоронят детей, старшие братья хоронят младших. Нет, они не убийцы – они герои. Храбрецы. Они не забыли данного слова и бездумно шли вперед, к цели. А ты, рыжий лис, все надеялся, что сможешь перехитрить судьбу, выторговать вам спасение. Поздно. Глупо.
- Мы добудем этот камень – молчаливое согласие Амбаруссар, полные горечи глаза Макалурэ. – В память о них. – неотесанный кусок гранита, последняя веха на пути Троицы. Начало пути домой.
Острые грани камня впиваются, вгрызаются в белую ладонь – запах горелого мяса не выветрится никогда. Хотя к чему так далеко загадывать? Камни с сухим, осуждающим рокотом, рвутся из-под ног оступающегося беглеца.
Кажется все. Теперь можно уйти достойно.
Раскинув руки, загнанный воин падает в пропасть, в последний миг, выпуская из ладони яркую звезду. Она лишь миг осветит непроглядную темень ущелья, будто сомневаясь, куда же отправиться. Всего мгновение, чтобы потом, уподобившись нашкодившему псу, рвануть вслед за неузнанным хозяином во мрак.